Джамиля ругала себя за опрометчивое решение явиться во дворец. Все дело в том, что за все эти годы, что прошли с момента их последней встречи в Париже, она так и не смогла забыть Салмана, и ей снова начали сниться сны — сны о том, как будто ей шесть лет, она стоит у могилы родителей и к ней подходит Салман, берет ее за руку и наделяет такой силой, что она чувствует, что ей все по плечу.
Она понимала — это смешно, но именно в тот момент она влюбилась в него. И хотя она давно уже рассталась с мыслью, что та детская любовь переросла во что-то более глубокое, она ничего не могла поделать со своим сердцем, которое всегда сжималось при этих воспоминаниях. Она вспоминала, что, когда была подростком, каждый приезд Салмана домой из Англии, где он учился, был огромным праздником на фоне серых дней. На время его визитов, запинающаяся и краснеющая, она словно превращалась в комок гормонов. Потом он стал приезжать все реже и реже и в конце концов перестал приезжать совсем — и с этого момента ее жизнь стала беспросветной.
Ей не надо было напоминать о том, как Салман ответил на ее любовь. Скверно, но ее решение учиться в Париже было продиктовано главным образом тем, что там жил Салман, нежели тем, что это было желание ее отца — чтобы Джамиля училась в его родном городе. И она сполна заплатила за это решение.
Ей стало горько. Сны были последней каплей. Так не могло больше продолжаться. Она надеялась, что придет на вечеринку, увидит Салмана, этого развращенного, всем известного шейха-плейбоя, почувствует отвращение к нему и сможет начать новую жизнь. Она представляла себе, как, увидев Салмана, изобразит удивление и ни ее лицо, ни глаза не выдадут той эмоциональной бури, которую она скрывала внутри себя все эти годы. Она со скукой спросит, как его дела, а затем, сделав вид, что ей нет до него никакого дела, отойдет прочь. Вот и все. И она избавится от него. А он останется с чувством, что то, что произошло между ними, ничего не значит для нее…
Однако все случилось совсем не так. Она выходила из своих апартаментов и вдруг впереди увидела высокую фигуру в смокинге. Она приняла его за Надима — они одного роста и телосложения — и решила окликнуть. Она слишком поздно поняла свою ошибку: звук уже сорвался с ее губ. Человек обернулся, и его и без того хмурое лицо стало еще более хмурым, как только он увидел ее. Эта встреча с ним в пустом коридоре так потрясла Джамилю, что она не могла вымолвить ни слова.
Он стоял, раскачиваясь на каблуках и засунув руки в карманы, и лениво оглядывал ее с ног до головы оценивающим взглядом. И этого человека она считала ранимым и уязвимым?
— Ну вот мы и встретились снова, Джамиля. А я уже думал, ты меня избегаешь.
Его глубокий голос и манера растягивать слова так подействовали на девушку, что она на секунду снова перенеслась в тот жуткий вечер в его парижских апартаментах.
Было ясно — она не сможет следовать тому сценарию их встречи, который нарисовала в своем воображении. Она собрала всю волю в кулак, чтобы сохранить самообладание. Джамиля заставила себя сдвинуться с места, твердо намереваясь пройти мимо него, однако он схватил ее за руку, и, почувствовав его прикосновение на своей обнаженной коже, она споткнулась и подняла на него глаза.
— Не будь смешным, Салман. Почему я должна избегать тебя?
Ей ответил ее внутренний голос: «Потому что он разбил твое сердце и ты так и не смогла этого забыть».
Джамиля заметила, что у его рта появились едва заметные морщины, а его глаза стали совсем холодными — она никогда не видела их такими.
— Потому что я никогда не видел тебя на вечеринках у султана.
— Я не люблю такие мероприятия. — Она высвободила свою руку. — И хотя это и не твое дело, но сегодня я здесь с…
— Джамиля! Я как раз иду за тобой. — К ним приближался ее кавалер.
Ей сразу стало легче дышать. Она почувствовала, как рука собственника обняла ее за плечи — мужчины никогда не упускают случая обозначить территорию своих владений — и увлекла за собой. И вот теперь она стояла посреди толпы, после роскошного ужина — ужина, который буквально застрял у нее в горле, потому что она все время чувствовала на себе внимательный взгляд Салмана.
К ее глубокому облегчению, в этот момент она увидела шейха Надима и его ирландскую девушку Изольду, которая работала на конюшнях. Они познакомились, когда Надим покупал в Ирландии конный завод ее семьи.
Джамиля подошла к ним и заметила, что они встревоженно смотрят на нее. По-видимому, она была очень бледна — ее голова кружилась.
— Что случилось, Джамиля? — спросила Изольда.
— Ничего, — вымученно улыбнулась та.
В этот момент она увидела, что Салман приближается к ним, и поняла, что это конец. Как ей вообще могло прийти в голову, что ей необходимо увидеть его? Она пробормотала что-то о том, что ей нужно найти ее партнера, и буквально побежала через весь зал во двор, где, к счастью, толпилось несколько человек. Она оперлась о каменную балюстраду и сделала глубокий вдох. И в этот момент каждой клеточкой своего тела ощутила присутствие Салмана.
Она медленно повернулась и увидела, что во дворе больше никого нет — словно напряжение между ними было таким сильным, что заставило всех вокруг исчезнуть.
— Оставь меня в покое, Салман. — Джамиля больше не заботилась о том, чтобы сохранить лицо.
Его ответ прозвучал жестко:
— Если бы ты хотела покоя, ты бы осталась в Мерказаде.
Она сжала губы: пусть неприятная, но правда. Сама мысль о том, что она сможет спокойно пережить встречу с ним…
— Конечно, потому, что ты никогда не приезжаешь туда.
— Именно. — Его глаза пылали.
Некоторое время они молчали, затем Салман шагнул вперед — и сердце Джамили упало: она заметила, что двери во двор были закрыты.
— Оказывается, ты еще красивее, чем я думал.
Джамиля смело посмотрела на него. Ей не было дела до его комплиментов. Она заметила огонь в его глазах — и возмутилась. У него нет прав на нее. Его лицо скрывала тень, и она не могла точно определить, что оно выражает.
— Ты уже говорил мне это, Салман. Разве ты не помнишь, как объяснил причину того, что затащил меня в постель?
— Ты была красива тогда. Но сейчас твоя красота расцвела. В ней появилось что-то еще… — В его голосе прозвучала какая-то боль, и это застало Джамилю врасплох.
— Ты бы должен понимать, Салман, что это. Это цинизм. — Она изо всех сил постаралась изобразить насмешку. — Ты ведь у нас король циников, так ведь? Всегда приходишь на вечеринки султана один. И всегда уходишь с самой красивой женщиной. Ты все еще следуешь своему правилу трех недель? Или это ты только для меня сделал исключение? Скажи, сколько продержалась прекрасная Элоиза?
— Хватит.
— Почему же?
Салман сделал еще один шаг. Тень больше не скрывала его лицо, и когда Джамиля увидела его, она забыла обо всем.
— Я думал, это уже в прошлом.
— В прошлом? — Джамиля попыталась усмехнуться и сцепила пальцы за спиной. — Ты уже давно в прошлом для меня. Мне не о чем говорить с тобой, поэтому, если ты, конечно, не возражаешь, я пойду — мой друг будет волноваться.
— Твой друг? Он на побегушках у султана. Зачем он тебе?
— А тебе-то что? — возмутилась Джамиля. — Он как раз мне подходит. Альфа-самцы давно потеряли для меня всякую привлекательность.
Она хотела обойти Салмана, но он снова схватил ее за руку и вкрадчиво спросил:
— Ты кричишь его имя по ночам? Впиваешься ногтями в его спину, умоляя не останавливаться?
«Ты говоришь ему, что любишь его?» — Он не сказал этого, но слова повисли между ними. И снова чувственные фантазии захватили ее ум и тело, как будто всегда были где-то совсем рядом. Она не отдавала себе отчета, что Салман притягивает ее к себе, не понимала, что таится в его темных глазах, не видела, как жадно он разглядывает ее тело, не осознавала, что глубокий стон вырвался из ее груди, когда он притянул ее к себе и склонил к ней голову. Чувства вернулись к ней, только когда она ощутила его горячие жадные губы, от прикосновения которых ее губы раскрылись, и его язык проскользнул между ее маленькими зубками. Она была беззащитна. Желание охватило ее.